The Mute Texts
«…Я вероятно, слишком много пишу. Для меня такого быть не может. Я к этому пристрастился. В середке мозга я по-прежнему помню то время в Атланте, хоть и повторяюсь, когда голодал и был не в своем уме, но, может, в уме своем, когда писал огрызком карандаша на белых краях газет, которыми мои землевладельцы застелили, как ковриком, земляной пол. Безумие? Еще бы, но хорошее безумие, хотелось бы мне думать. Такого не забываешь, никогда…нет ничего волшебнее и прекраснее строк, образующихся на бумаге. Это же все, что есть. Все, что было когда-либо. Нет награды больше самого делания. ..»
Чарльз Буковски. Из писем Джону Мартину
"...Почему бы грекам, так своеобразно «имеющим» слово, не молчать и не вести себя скрывающим образом как раз там, где они постигают само исконное сокрытие, постигают λήθη? Но можно ли молчать об этом сокрытии, не говоря о нем хотя бы время от времени?...Человек сам «действует» рукой, потому что рука вместе со словом составляет его сущностное отличие...Не человек «имеет» руки, но рука вбирает в себя сущность человека, потому что только будучи сущностной сферой действия руки слово является сущностной основой человека. Слово, как нечто запечатленное с помощью знака и именно так предстающее перед взором человека, есть слово написанное, то есть письмо. Но слово как писание есть руко-писание, руко-пись..."
М. Хайдеггер. "Парменид"
«…Going and creating space is what sound does. The piece is an adventure of sound itself. The person who writes the sound—that is, the composer—willingly takes on the task of become in turn hammer, auto spring, glass (pencil, paper) and remaining open to this transformation. That does not always succeed. When the writing hand and the listening hand separate or even forget each other, it weakens the experience of the sound…»
Pierluigi Billone. About «MANI. De Leonardis»
«Приоткрой мне свой огненный лик – я сады алых роз видеть жажду!
Приоткрой мне уста – твой язык в блеске сладостных рос видеть жажду!
Мига жду я, что солнце красы лик сквозь прорези туч мне покажет!
Миг сей годы я жду – не часы! Первый пламенный луч видеть жажду!...»
Руми. Рифмованный перевод С. Сечивa
«…Cependant la danseuse s'étant pris le visage dans les mains se fit pathétique pour mon cœur. Et j'y vis un masque. Car il est des visages faussement tourmentés dans la parade des sédentaires, mais ce sont couvercles de boîtes vides. Car il n'est rien en toi si tu n'as rien reçu. Mais celle-là, je la reconnaissais comme dépositaire d'un héritage. Il était en elle ce noyau dur qui résiste au bourreau lui-même, car le poids d'une meule n'en ferait point sourdre l'huile du secret. Cette caution pour laquelle on meurt et qui fait que l'on sait danser…»
Antoine de Saint-Exupéry «CITADELLE», LXX
«…Я Тане на днях написал длинное лирическое письмо, но у меня неприятное чувство, что я неправильно надписал ваш адрес: вместо "сто двадцать два" - какой-то другой номер, на ура (тоже в рифму), как уже было не раз, не понимаю, отчего это происходит, - пишешь, пишешь адрес, множество раз, машинально и правильно, а потом вдруг спохватишься, посмотришь на него сознательно, и видишь, что не уверен в нем, что он незнакомый, - очень странно... Знаешь: потолок, па-та-лок, pas ta loque, патолог, - и так далее, - пока "потолок" не становится совершенно чужим и одичалым, как "локотоп" или "покотол"…»
Владимир Набоков. «Дар»